ЗИЯ

. Гёг-Алп [1876—1924]— турецкий мыслитель и поэт. Р. в г. Диярбекир, в семье чиновника. Учился в ветеринарной школе, откуда был исключен за участие в революционном движении студенчества и выслан абдул-гамидовским правительством. З. был редактором младотурецкого журнала «Ени Мэджмуа» и профессором социологии в Константинопольском университете. З. выступил на лит-ое поприще как идеолог младотурецкого национализма — пантуранизма. «Отечество турок, — читаем мы в одном его стихотворении, — не Турция, не Туркестан, отечество — это великая и вечная страна: Туран». Эту страну З. представляет себе идеальной в смысле национальных особенностей: «В мечетях молятся по-турецки; каждый крестьянин понимает смысл намаза и Корана». Эта основная черта мировоззрения З. является центральной идеей его поэтических и социологических произведений. Поэмы «Кызыл Эльма», «Ярадылыш», сборник поэтических произведений «Ени Хаят», проникнуты этой идеей; герои З. — страстные борцы и проповедники абстрактного, утопического пантуранизма. Под влиянием роста национально-освободительного движения, во главе к-рого стояла анатолийская буржуазия, поддерживаемая широкими кругами крестьянства, З. эволюционирует от пантуранизма к пантуркизму, от пантуркизма к паногузизму (идея политического объединения туркмен, азербайджанцев и Турции под руководством последней) и наконец к турцизму (тюркиячылык), т. е. к кемализму. И почти в это же время в его философских взглядах наметился перелом: от позитивизма Огюста Конта он пришел к Эмилю Дюркгейму. Социологическую систему последнего З. своеобразно сочетал с буржуазно-национальным движением в Турции. В своих произведениях «Туркизм, исламизм и модернизм», «Основы туркизма» и «История турецкой культуры» и в ряде других исследований З. развивает, уточняет эту своеобразно «евразийскую» социологическую концепцию. В своих исследованиях по вопросам религии и общественной эволюции З. приходит к заключению, что развитие общественных форм, к которому сводится развитие человечества, определяется прогрессом коллективного национального разума. Применяя свою социологическую  концепцию к практическому преобразованию Турции, З. говорил, что эволюция ее в будущем будет протекать под знаком турецкой культуры, мусульманской религии и европейской цивилизации. З. создал универсальное учение буржуазного становления турецкой действительности. Он также создал целую методологическую школу в области исследования истории турецкой культуры, в частности литературоведения, талантливым представителем к-рой выступил Кепрюлю Задэ (см.). Он выдвинул лозунг единства культур тюрко-татарских народностей. Для З. история человечества — это история борьбы и взаимоотношений наций, т. к. единственная социальная реальность — это нация. Исходя из этого, З. всю практику человечества разделяет на две части: культура и цивилизация. Первая — национальна, т. к. она создается нацией в целом, выражает и воплощает коллективный разум нации. Вторая — индивидуальна и следовательно международна, т. к. она — продукт индивидуального мышления и практики. Первая — стихийна; вторая — искусственна. К культуре З. причисляет: религию, быт, язык, искусство, адаты, предания и т. д., к цивилизации же — технику, точные науки и вообще науку. З. против «культурного» сближения с Западом, т. к. это сближение означает измену национальным принципам; а «цивилизацию», т. е. науку и технику, можно заимствовать у Запада: она более вещественна, чем духовна. Во всех областях турецкой культуры З. проповедует принцип национальной самобытности, и в этом отношении он близок к русским славянофилам. Признавая существование рабочего класса, З. однако не считал его роль исторической. «Социализм в Турции немыслим, — говорил З., — потому что Турция страна не индустриальная, и развитие ее идет самобытным национальным, а не классовым путем». Несмотря на свою непоследовательность и на противоречивый характер социологической системы, З. был и остается самым выдающимся мыслителем и ученым Турции XX в. Наука, в европейском смысле этого слова, до З. не существовала в Турции. Средневековье, изгнанное из внешней жизни, еще господствовало в сознании. З. положил начало научному мышлению в Турции. Поэзию З. объявил средством пропаганды, орудием национального самоутверждения. Популярность, простота были стилистическими особенностями произведений З. В научно-публицистических работах он пытался доказать необходимость единения всех классов и сословий Турции для осуществления национального могущества. В поэтических произведениях он призывал всех турок к выполнению этого социального долга. Идеалистическая и буржуазно-националистическая по существу, социология З. была теоретическим выражением развития  турецкого капитализма XX в. и его политических тенденций. Поэтому она не ограничилась рамками одной Турции, а стала знаменем национально-буржуазных партий и группировок большинства тюрко-татарских народностей. Его лозунги и формулы получили свое дальнейшее развитие например у контрреволюционных муссаватистов (Азербайджан), у татарских, крымских, узбекских и др. националистов. Еще до сих пор националистическая интеллигенция этих народов или пользуется учением З. против марксизма в различных формах или стремится примирить их друг с другом. Учение Зия, несмотря на его исторические заслуги и революционную окраску в период национального движения в Турции, превратилось в реакционное, контрреволюционное учение благодаря тому, что оно стало орудием борьбы с рабочим классом и его идеологией в Турции, орудием пантуркистских группировок против коммунистической партии в нашем Союзе. Нужно еще отметить, что в свое время учение З. подвергалось критике со стороны бывших «теоретиков» турецкой коммунистической партии; но эта критика страдала политической беспомощностью и примиренчеством, и противники З. в дальнейшем сами перешли в лагерь буржуазных профессоров «социологии». Библиография: I. Тюрклешмек, Исламлашмак, Муасырлашмак, 1918; Ени Хаят, Константинополь, 1918; Тюркчюлюгюн Эсаслары, Ангора, 1923; Тюрк Тересы, Кызыл-Эльма (поэма); Тюрк меденииэти тарихи, Стамбул, 1925. II. Сафеет-Урфи, Зия Гёг-Алп вэ мефкуре, Стамбул, 1923; Мехмед-Иззет, Мильлийэт назарийэлери, Стамбул; Исмаил Хабиб, История новейшей турецкой литературы, Стамбул, 1925; Исмаил Хикмет, История турецкой литературы XX в., Баку, 1926. Али-Назим . Абдул Гамид, паша [1827—1879]— турецкий поэт эпохи зарождения торговой буржуазии, начавшей борьбу против феодально-помещичьих классов страны. Р. в Константинополе, в семье чиновника. Был дворцовым чиновником, секретарем султана Меджида, послом, губернатором и т. д. Творчество З. выражает идеологию государственной бюрократии дореформенной Турции, к-рая в силу социальных противоречий страны была в оппозиции ко двору и к государственному режиму. До 60-х гг. творчество З. ничем не отличалось от творчества его предшественников. Он оставался поэтом традиционной восточной богемы, отличительными и характерными чертами к-рой были эротико-гедонические переживания под маской эпитетов суфизма, ложноклассические формальные особенности, схоластические стилевые изыскания, бессодержательность и вольнодумство. Слова З.: «для поэта конечная цель — это бутылка вина и божественно-красивое лицо», — могут служить как бы эпиграфом к творчеству этого периода. Но с середины 60-х гг. З. начинает проповедывать гуманитарные идеи Великой французской революции и энциклопедистов (он перевел «Эмиля» Руссо). Содержание его произведений резко меняется: социально-гражданские мотивы  становятся стержневыми. Этот второй период творчества, как и первый, характеризуется половинчатостью и непоследовательностью. Наряду с гражданскими мотивами в таких произведениях, как «Рё’я» (Сон), «Зафер-намэ» (Книга победы), у З. встречаются средневековые мадхийэ (хвалебные гимны), напр. гимн в честь султана Абдул Газиза или касиды, газели в духе XVIII в. Половинчатость сказывается и в отрыве формы от содержания, в противоречивости стиля З. Вводя новые элементы в творчество («Рё’я»), он продолжает оставаться в рамках ложноклассического стиля турецкой поэзии. Если не считать немногочисленных песен, то большинство его произведений написано в традиционной поэтической форме («Тарджи бэнд»,«Таркиб бэнд», «Диван», «Эш’ар-Зия» и другие). Новые социальные мотивы облекаются в чуждую им традиционную стилистическую форму. Отсюда и некоторая сухость, схематизм поэзии З. Перечисленные признаки выступают нагляднее в философских произведениях З. Его творчество вообще отличается идейно-философской насыщенностью. Это и давало некоторым критикам повод упрекнуть З. в чрезмерном рационализме. Рационализм и идейность З., правда, сопровождаются жалобой на беспокойный разум, «из-за к-рого нет покоя мыслящим». Религиозно-суфийские мотивы у З. сочетались с злой насмешкой над духовенством, жизнеутверждающая, оптимистическая философская мысль сплеталась с пессимизмом и т. д. Двойственный характер творчества З. является результатом двойственной роли среднего чиновничества, к-рое было призвано стать застрельщиком социальных реформ. Опора государственности — оно испытывало сильные давления снизу, где происходило быстрое перемещение социальных сил. Оставаясь на почве средневековой культуры, оно в то же время находилось под сильным влиянием передовой мысли Европы, к-рая неизбежно проникала в Турцию вместе с товарными и меновыми отношениями. З., Кемаль-Намык, Шинаси, Мидхат-паша и другие представители прогрессивных революционных идей среднего чиновничества выступали открыто проповедниками принципов конституционализма, свободы и т. д. Они также выступили с беспощадной критикой калифатской Турции. В «Зафер-намэ» З. злостно высмеивает великого визиря Али-пашу, врага революционного движения. В ряде своих произведений З. также вскрывает уродливые стороны тогдашних общественных отношений. Эту прогрессивную, революционную направленность творчества З. продолжают в своих произведениях Хамид, Фикрет и др. Творчество З. является перевалом в истории турецкой лит-ры. От него идут две социально-стилевые линии: первая — прогрессивная — к Хамиду, Кемаль-Намыку и Фикрету; вторая — к Наджи и Акифу (см.),  к-рые являются продолжателями средневековых традиций дореформенной турецкой лит-ры (см. «Турецкая лит-ра»). З. до сих пор остается одним из самых популярных и любимых поэтов Турции; многочисленные изречения его вошли в обиходную турецкую речь. Библиография: I. Тарджи-бэнд, Ре’я, Зафер-намэ, Диван, Эш’ар-Зия, переводы из Мольера, Ж.-Ж. Руссо, переводы «Истории инквизиции», сб. «Харабат», и т. д. II. Смирнов, Очерки истории турецкой лит-ры, СПБ., 1891; Гордлевский, Очерки по новой османской лит-ре, М., 1912; Исмаил Хабиб, История новейшей турецкой лит-ры, Стамбул, 1925; Исмаил Хикмет, История турецкой лит-ры, т. I, ч. 1, Баку, 1925; Gibb E. W., A History of Ottoman Poetry, т. V, Лондон, 1907, стр. 41—111. А. Назим